Орловский Гай Юлий - Ричард Длинные Руки 04
Гай Юлий Орловский — Ричард Длинные Руки — сеньор
(Ричард Длинные Руки-4)
Ричард Длинные Руки ценой огромных усилий сумел подняться от простолюдина до благородного звания оруженосца, а затем и до настоящего рыцаря, посвященного в сие высокое звание не по выслуге, а на поле брани. Великое достижение, но герой продолжает совершать подвиги, и вот его удостаивают высочайшего звания паладина...
Что такое паладин, чем отличен от обычного рыцаря, мы узнаем из этого увлекательнейшего романа.
Часть I
Глава 1
На зиму река спряталась под надежный панцирь из толстого льда. Из окна моей комнаты видны застывшие деревья в белых плащах с надвинутыми на «лица» капюшонами. Вон стая волков вышла на пригорок, принюхиваются к деревенским дымкам, теплым запахам хлева, конюшни.
Звонко стучит дятел. Дерево за ночь промерзло, звон таков, словно бьют по хрустальному бокалу. Дятел — это такая птица с красной головкой, я его еще не видел, но знаю с полсотни анекдотов, шуточек, приколов, афоризмов, намеков и прочей дряни, что очень легко ссыпается в череп и занимает столько места, что нет уголка для дифференциального исчисления.
Промелькнула рыжей молнией белка, в лапах — что-то крупное, похожее на картофелину. Впрочем, картофеля здесь нет, как и помидоров или кукурузы, Колумб еще не плавал или не ходил по морю, как обидчиво поправляют моряки, ибо плавает, по их мнению, обязательно что-то нехорошее, а они, видите ли, только ходют.
Сумрак подкрадывается очень медленно, закат уже с полдня кровянит небо, а в ответ такими же застывшими каплями крови блестят гроздья рябины. Провисела всю зиму, но птицы летят мимо, где-то надыбали вкуснее.
За окном могуче грохнуло, вот бы затряслись стекла и оконные рамы, если бы они здесь были. Я подпрыгнул от неожиданности: откуда тут пушки. От стола отец Дитрих сказал мирно, дивясь моему испугу:
— Лед вскрыло...
— С таким грохотом? — пробормотал я. — Простите, святой отец.
Он усмехнулся. Сидел свободно в легком кресле, в тонких изящных пальцах вертел медную чашу, выкованную молотком кузнеца, но здесь это верх изящной работы. Прищуренные глаза священника внимательно следили за каждым моим движением.
— Сэр Ричард, из каких вы стран? Ледяной панцирь всегда так... потом в ушах звенит. Отец Епифант как-то оказался на берегу, когда вот так вскрылось, так он на сутки оглох. Да и вообще... руки тряслись неделю, а «Отче наш» не мог не то что выговорить, даже вышептать дня три.
Не смейтесь, это не так весело! Идет мудрый и мирный человек по берегу замерзшей реки, как ходил всю зиму, мыслит о божественном, а тут совсем рядом ка-а-а-ак грохнет... Ладно, сэр Ричард, спасибо за хорошее вино, но я к вам, увы, как ни прискорбно, с пренеприятнейшим известием...
— К нам едет ревизор, — пробормотал я.
Он удивился:
— Откуда знаете?
— Да так, — сказал я в некотором замешательстве, — не пророк я, не пророк. Просто интуиция. А кто едет?
— Нунций Войтылла, у него самые широкие полномочия. Вообще-то он известен как человек, который сжег шестьсот ведьм. А к нам едет, чтобы очистить от скверны, как он говорит, ряды кордонников.
Увы, мы на переднем краю борьбы со Злом, а оно принимает разные формы. Бывает, что в самом деле заползает даже в ряды монашеской братии...
Я спросил медленно, уже догадываясь о причине визита отца Дитриха:
— Хотите сказать, что меня коснется тоже?
Он вздохнул, развел руками.
— Я бы хотел, чтобы этого не случилось. Но Войтылла склонен совать нос всюду, проверять и перепроверять. Он обязательно прицепится к вам! Обя
