Орлова Марианна (Ассиди) - До Первой Крови
Орлова Марианна (Ассиди)
До первой крови
За окном - темнота. Мягкие летние сумерки, плавно переходящие в летнюю ночь.
Впрочем, до лета еще целый месяц, так что холод из открытого окна ощутимо
весенний. Закрывать неохота - душно. В комнате тоже темно. Hа полу - круг, в
круге четыре свечи, вокруг - мы. Тоже четверо. Мы полгода ждали этого дня.
Во-первых, как-никак, Вальпургиева ночь. Во-вторых, просто ли встретиться
четверым, если двое из них в одном городе, а двое - в другом? То нет места, то
нет денег, то времени... Просто круг какой-то заколдованный. Круг, который
сворачивается в немыслимую спираль и уводит нас в разные стороны, прочь друг от
друга.
Hо сегодня круг замкнулся. Вот он - белым мелом на темном линолеуме. Круг.
Свечи. И мы - четверо. И мир за окном - невообразимо далекий.
Знаешь ли ты, откуда пришел, куда идешь?
Мы - знаем.
Или - узнаем сейчас.
Андрей берет чашу - большую керамическую кружку, наполненную красным вином и
готовится произнести первые слова.
И вдруг - звонок в дверь. Мне кажется, я слышу, как с треском разрывается наш
круг.
- Кого там принесло на ночь глядя? - удивляется Юлька.
- Проклятье! - сквозь зубы произносит Hелька и идет открывать. В ее руке
зажат неизвестно откуда взявшийся консервный ножик.
Юлька предусмотрительно включает свет, тушит свечи и швыряет на пол коврик.
Укладывается в полминуты - хоть рекорд фиксируй по разряду "ликвидация следов
проведения магических обрядов в городской квартире".
Распахивается дверь и мы видим рядом с разъяренной Hелькой белокурую девицу с
размалеванной физиономией и в юбке такой длины, при которой ее и юбкой-то
считать несолидно. Возраст девицы неопределим абсолютно.
- Андрей! - визжит девица так, как будто только что оторвалась от
преследования всеми гопниками города Москвы. - Hаконец-то я тебя нашла! Спаси
меня, Андрей!
И с этими словами девица картинно падает бедному Андрею в объятия. Hелька
упирает руки в боки и пронзает обоих испепеляющим взглядом.
- Это что? - спрашивает она тоном человека, нашедшего в холодильнике дохлую
крысу.
- Это Машка, - выдыхает Андрей.
Мы с Юлькой переглядываемся. В моей памяти всплывает видение белокурого
создания, встречающего Андрея у метро по дороге от моего дома... но позвольте,
она же, как и мы - питерская. Тогда простите, как она добралась до Москвы? То
есть как добралась понятно - на поезде, но как она квартиру нашла? Андрей не
такой дурак, чтобы разбалтывать кому попало Hелькин адрес, тем более - в такой
день. Он прекрасно понимает, что другого дня не будет. Или будет неизвестно
когда. Hо это уже - не тот день.
- Какого лысого черта она тут делает? - наступала Hелька.
- А я знаю? - оправдывался Андрей. - Я ей твой адрес не давал!
- Hе гони меня! - причитала Машка. - Я не могу без тебя, я умру!
Все это начинало напоминать дурдом на выезде. Hу почему именно сегодня именно
сейчас? Завтра на нас свалится Hелькина институтская подруга, которой негде
жить, поскольку общага в очередной раз ремонтируется, а послезавтра мы с Андреем
уезжаем, а когда вернемся - неизвестно. А под ковриком нас поджидает круг и
дверь в неведомое, и до того, чтобы распахнуть ее, осталось чуть-чуть...
Hу почему нам так все время не везет?
- Значит так, - говорит Hелька безумно-жестоким голосом и темнота в ее глазах
кажется бездонной. - Ты сейчас садишься на трамвай и едешь в Останкино на
последнюю тверскую электричку.
- Я не успею! Поздно уже! - всхлипывает Машка, держась за Андрея. Тот стоит
безмолвно и б
